ПЫТКИ В ИЮЛЕ 2019

03 Июля

Джахад Бабакишизаде

22-летний верующий из поселка Нардаран Джахад Бабакишизаде был в ходе полицейской операции 26 ноября 2015 г. тяжело ранен в легкие и 25 января 2017 г. был осужден к 14,5 годам лишения свободы. Из-за отсутствия квалифицированной медицинской помощи в Гобустанской закрытой тюрьме у него возникли серьезные проблемы со здоровьем. Как сообщили корреспонденту агентства Veten ugrunda его родственники, «Джахад с момента ранения и ареста нуждается в серьезной медицинской помощи, мы два раза официально обращались к руководству тюрьмы с просьбой перевести его в Лечебную часть Пенитенциарной службы. Но его никак не переводят».

В ответ на запрос радио Азадлыг (Свобода), глава отдела по связям с общественностью Пенитенциарной службы Мехман Садыгов заявил, что невозможно перевести заключенного в Лечебную часть без медицинского заключения врача. Но такого медицинского заключения в отношении Д. Бабакишизаде нет.

В свою очередь заместитель начальника Главного медицинского управления Пенитенциарной службы Ифтихар Гурбанов заявил, что состояние здоровья Д. Бабакишизаде стабильное и его жизни ничего не угрожает, а потому ему не полагается лечение.

9 Июля

Айдын Гурбанов

В Лечебной части Пенитенциарной службы 9 июля скончался арестованный в 30 июля 2018 г. по «Гянджинскому делу» Айдын Гурбанов. Об этом корреспонденту агентства Veten ugrunda сообщила его супруга Махбуба Гурбанова. Накануне она заявила, что до ареста работавший маклером супруг был абсолютно здоров. Месяц спустя после покушения на главу г. Гянджа Эльмара Валиева А. Гурбанов был арестован и от него стали требовать, чтобы он взял на себя финансирование покушения на мэра. А заодно и взял на себя финансирование и акции протеста 10 июля в Гяндже. Но А. Гурбанов категорически отказался от этого и тогда его подвергли ужасным пыткам. Как сказал супруга: «Его регулярно с утра и до вечера месяцами избивали, пропускали через него ток. Когда 10 месяцев после ареста я наконец-таки с ним встретилась, то просто не узнала его. Руки дрожали».

Далее она сказала, что в начале марта 2019 г. у него начались внутренние кровотечения, но в СИЗО врачи его не обследовали. И лишь когда же болезнь обострилась, его наконец 15 марта перевели в тюремную больницу. В мае у него диагностировали рак желудка, также выяснилось, что болезнь пустила метастазы и поразила печень. «Мы не раз просили освободить Айдына, потому что он уже неизлечимо болен», — заявила Махбуба Гурбанова. Но ей и адвокату Агилю Лагичу постоянно отказывали в этом.

8 июля Махбуба Гурбанова в последний раз посетила супруга и во время встречи у Айдына Гурбанова началась рвота с кровью, а потом он потерял сознание и впал в кому: «Тогда я пошла в Генеральную прокуратуру, где встретилась с заместителем начальника Следственного управления по тяжким преступлениям Вугаром Насибовым. Я попросила, чтобы бессознательное тело Айдына выдали нам, чтобы он хотя бы ушел из жизни дома. Следователь сказал, что не может этого сделать и надо дождаться суда», — сказала Махбуба Гурбанова. А в ночь на 10 июля сотрудник Пенитенциарной службы позвонил и сообщил о смерти Айдына Гурбанова.

Кончина в тюрьме обвиняемого вызвала резонанс и большую реакцию в обществе. Мнение многих граждан выразил правозащитник Октай Гюльалиев, который возложил всю ответственность за смерть Айдына Гурбанова на власти и указал: «Произошедшее с Айдыном Гурбановым является показателем жестокости против него. Человека оклеветали, арестовали, подвергли пыткам и в результате всего этого он потерял жизнь».

11 Июля

Генеральная прокуратура и Пенитенциарная служба Министерства юстиции распространили совместное заявление, в котором указали, что 52-летний Айдын Гурбанов был арестован по статье 228.3 (Незаконное приобретение, передача, сбыт, хранение или ношение огнестрельного оружия) Уголовного кодекса Азербайджанской Республики. Далее в заявлении указывалось: «В некоторых СМИ прошла информация о том, что Айдын Гурбанов якобы умер в результате пыток, что не соответствует действительности. В период пребывания в следственном изоляторе и лечебной части от него самого или родственников не поступало никаких обращений по поводу применения к нему пыток. Во время обследования, прохождения лечения, а также после смерти на его теле не было обнаружено каких-либо повреждений или следов травм».

12 Июля

В обществе не поверили официальному заявлению правоохранительных органов в связи со смертью в Лечебном учреждении Пенитенциарной службы обвиняемого по Гянджинским событиям Айдына Гурбанова и даже в парламенте об этом возникла дискуссия. И потому 12 июля Генеральная прокуратура выступила с новым сообщением. В нем было сказано, что «несмотря на интенсивное лечение в Лечебной части Пенитенциарной службы Министерства юстиции», обвиняемый Айдын Гурбанов скончался в 21:50 9 июля. На основе информации, поступившей в прокуратуру Низаминского района, следователь прокуратуры с участием судебного медэксперта, представителей лечебницы и понятых осмотрел палату, где получал лечение покойный. Затем для выяснения причин смерти в ночь на 10 июля тело А.Гурбанова было отправлено в Низаминское районное отделение объединения судебной медэкспертизы и патологической анатомии. Утром 10 июля в 10 часов судебные медэксперты в присутствии племянника покойного Сулиддина Байрамова произвели осмотр тела. При осмотре на теле покойного не было обнаружено травм или следов повреждений. B 13:30 того же дня тело покойного было передано супруге и родственникам.

16 Июля

Огтай Гюльалиев

Глава Комитета против репрессий и пыток Огтай Гюльалиев опубликовал список сотрудников правоохранительных органов, причастных к пыткам против обвиняемых по «Гянджинскому делу». Информация была собрана на основе рассказов обвиняемых, членов их семей и адвокатов и нашла отражение в отчете правозащитника под названием «Гянджинские события 2018 г: террор, провокация или общественные протесты. Реалии и вымыслы», который был представлен общественности.

B список включены фамилии 17 сотрудников правоохранительных органов Азербайджана:

Орхан Бабаев — следователь Следственного управления по тяжким преступлениям генеральной прокуратуры;
Адалят Садыгов — бывший начальник Низаминского районного управления полиции;
Самир Байрамов – заместитель начальника батальона пост-патрульной службы Главного управления полиции Гянджи;
Шахин Мусаев- начальник отдела уголовного розыска Кяпазского районного управления полиции Гянджи;
Bугар Гараев – заместитель начальника Кяпазского районного управления полиции;
Афган Исмайлов — старший оперуполномоченный отдела уголовного розыска Низаминского районного управления полиции Гянджи;
Ширхан Рустамов — надзиратель Камеры предварительного заключения Главного управления полиции города Гянджи;
Алескер Тагиев — сотрудник Низаминского районного управления полиции Гянджи;
Бахтияр Аббасов — сотрудник Низаминского районного управления полиции Гянджи, старший сержант полиции;
Эльшан Мехтиев — старший оперуполномоченный отдела уголовного розыска Кяпазского районного управления полиции;
Низами Аскеров — сотрудник Кяпазского районного управления полиции Гянджи;
Парвиз Махаррамли — оперуполномоченный отдела уголовного розыска Низаминского районного управления полиции
Санан Bердиев — сотрудник Низаминского районного управления полиции Гянджи;
Bюсал Гурбанов — сотрудник Кяпазского районного управления полиции Гянджи;
Ильгар Мухаммедов — сотрудник Камеры предварительного заключения Главного управления полиции Гянджи;
Хусейн Хусейнзаде — сотрудник пост-патрульной службы Кяпазского районного управления полиции Гянджи;
Таджаддин Маммадов — сотрудник Камеры предварительного заключения Главного управления полиции Гянджи.

Кроме того, в отчете называются другие сотрудники правоохранительных органов, участвовавших в пытках, имена которых запомнили обвиняемые. Однако их должности пока правозащитникам установить не удалось.

29 Июля

Эльмир Гусейнзаде и его письмо из тюрьмы

25 июля арестованный по «Гянджинскому делу» Эльмир Гусейнзаде отправил письмо из тюрьмы родственникам, которые передали его корреспонденту агентства Veten ugrunda. Редакция опубликовала 29 июля текст письма, который приводим с сокращениями:

«Когда шел домой, меня около мечети «Шах Аббас» остановили двое в гражданском и отвели в Низаминское районное управление полиции. К тому времени в управлении полиции было так много задержанных, что не было свободных мест. Полицейские без разбору, перед ним женщина или ребенок, заставили всех задержанных опуститься в коридоре на колени лицом к стене и с поднятыми надо головой руками. Среди нас была одна молодая женщина лет 35, рядом с нею был мальчик 6-7 лет. Она встала и сказала полицейским, что у нее болят ноги и она не может стоять больше на коленях, попросила разрешения стоять. К ней быстро подошел полицейский и неожиданно ударил ее, затем стал оскорблять ее площадными словами. В ответ 5-6 молодых и двое пожилых из задержанных встали на ноги, чтобы не допустить избиения женщины. Но тут подскочили другие полицейские и стали всех их зверски избивать. Дети и женщины ужасно кричали, я был в стрессе от увиденного.

Тут мимо нас провели по коридору девушку лет 22-23, видимо журналистку, так как рядом шел парень с камерой, которого все время били полицейские. Журналистка стала говорить полицейским, что их действия незаконны, не надо так поступать и т.д. Тут же двое полицейских подошли к ним, один из них так ударил девушку ногой, что девушка отлетела к стене, ударилась головой и упала и от страха и боли она обмочилась. Это вызвало смех и насмешки у полицейских, после чего они с новой силой набросились на парня с камерой и стали избивать, очень скоро его лицо и все тело оказалось в крови.

… Среди нас был гражданин Турции, его 12-14 человек зверски избивали и кричали ему: «зачем приехал, переворот решил тут у нас устроить, что хотел сделать?». А тот в ответ говорил, что приехал по работе вместе с семье и он вообще не понимает, в чем дело, за что его схватили и что от него хотят. Это еще больше раздражало полицейских и они с новой силой били кулаками и пинали его ногами.

В конце коридора я увидел лежащего на полу одного военного, майора по званию, его также избивали. Повсюду слышны были вопли и крики. Тут позвонили одному из полицейских в гражданской одежде и мы услышали, как он стал кричать в трубку телефона: «Что значит остановить? Столько потратили на подготовку, столько сил привлекли и теперь, что? Я всех их… Дальше он стал грязно материться и дал отбой, после чего повернулся к нам и стал наносить удары всем, кто ему попадался под руку. Это стало словно сигналом и на нас набросились остальные полицейские и стали бить кулаками, пинать ногами или дубинками. Мы уже не были на коленях, а лежали на полу в крови. Меня самого 4-5 полицейских избивали примерно минут 15-20…

Наступил вечер, меня и еще 10 человек отделили от всех и куда-то повели. При этом полицейские сами выстроились вдоль коридора и каждого, кто проходил мимо них, били что есть силы. Так, избивая и ругая, нас посадили в две машины марки Mersedes-Sprinter и отвезли в Товузское районное управление полиции. При этом нам запретили в машине сидеть, уложили лицом вниз на пол и всю дорогу продолжали избивать дубинками. Я был как и все в крови, голова была разбита. Увидев это, водитель сказал полицейским, чтобы не пачкали машину кровью. Тогда один из полицейских схватил меня за волосы и стал бить и волочь по полу машины.

В Товузском управлении полиции нас загнали в подвал в камеры, где увидел двух несовершеннолетних, они также были избиты и в крови, одежда была на них разорвана и вообще они были в ужасном состоянии. Тем временем к нам в камеру периодически заходили и избивали нас.

Наступило утро, шел 16 час после задержания, а нам не дали ни воды, ни еды, ни оказывали медицинскую помощь. Вскоре к нам пришел один в гражданском, видимо следователь, рядом с ним были люди с бумагами. Тут один из несовершеннолетних затрясся и потерял сознание. Его облили водой и с трудом привели в чувство. Лишь после этого нам дали воды и мы смогли придти в себя.

Затем нас привезли в Низаминский районный суд г. Гянджи и мне дали 20 суток административного ареста. Адвоката у меня при этом не было, сам я неоднократно говорил судье, что меня зверски избивают, как только что-то начинаю говорить, в полиции тут же меня бьют и заставляют молчать, угрожая убить в случае неповиновения. Сказал полицейскому, что за меня говорят мои кровоточащие раны на лице и теле, однако судья ни слушал меня, ни смотрел на меня, просто быстро прочел свое решение и ушел. После чего меня вернули в Товузское отделение полиции и втолкали в камеру предварительного задержания. Только прилег, чтобы немного придти в себя, как в камеру тут же вошли 5 надзирателей. Оказывается, в камере имелось видео и, увидев, что я прилег на койку, они тут же вошли и набросились на меня с дубинками. Перед уходом, сказали, что до 22:00 нельзя ложиться на койку и спать.

Нас каждый день поднимали в 8 утра и запрещали ложиться до 22:00, в день один раз позволяли погулять 10-15 минут в маленьком тюремном дворике. 20 июля, на 10-ый день моего ареста неожиданно меня отвезли в Гянджу в Низаминское районное управление полиции, где привели в кабинет начальника управления Адалята Садыгова. В комнате также сидели 6-7 человек в гражданском. Начальник показал на видео и спросил «Это ты там на видео?». Я только успел кивнуть, как начальник вскочил и стал меня бить, после чего приказал «Отведите его к ним». Меня завели в плохо освещенную комнату и сразу неожиданным ударом повалили на пол, перевязали руки и ноги скотчем, затем положили на глаза погоны и также скотчем перевязали, после чего стали избивать. Мучителей было примерно 8-9 человек. Они посадили меня на стол в таком положении, после чего стали дубинками бить по пяткам. Затем двое очень крупного телосложения забрались мне на спину и стали топтать ногами меня, у которого всего 50 кг веса. Били с утра и до ночи, от побоев я периодически терял сознание.

Однажды меня привели в Низаминское районное управление полиции, где следователь Орхан Бабаев взял у меня показания. Я ему все рассказал, но когда он дал мне подписать показания, то увидел, что там он написал совершенно другое, приписав мне то, что не совершил. Я отказался подписывать и тогда следователь вышел из комнаты, куда тут же вошли двое крупного телосложения в гражданском со свирепым выражением лица. Они стали меня бить и я словно мячик летел от стены к стене. Лицо было полностью в крови и меня отвели в туалет, чтобы умыл лицо. Однако они и там стали бить меня головой о кафель и ругая самыми последними словами и угрожая убить таким образом.

Я был в таком ужасном состоянии и боялся, что меня действительно забьют до смерти и потому не выдержал и согласился подписать эти «показания».

После этого ко мне тут же пришел назначенный властями адвокат Хидаят Маммадов, который увидел меня, избитого и окровавленного и не захотел подписывать мои «показания». Следователь в гневе схватил адвоката за шкирку и ударил его о стену комнаты, показал ему кулак со словами: «То есть, как это не хочешь подписывать? Подписывай скорее, говорю тебе!». Адвокат стал говорить, чтобы ему не угрожали, он не будет подписывать. В эту минуту я словно увидел свет надежды, но следователь оставил в покое адвоката и позвонил кому-то, после чего передал трубку адвокату. И тут я увидел как адвокат с трясущими руками подписал и мои показания и остальные бумаги, после чего он ушел…

После этого меня отвезли в Низаминский районный суд, где приговорили к 4 месяцам заключения. Затем меня привезли в следственный изолятор № 2 г. Гянджи, где предварительно избили и потом посадили в карцер, где пробыл 4 дня. Я мог пить только воду из-под крана, дали два раза засохший хлеб, хотя от болей я все равно не мог ничего есть.

Вечером 24 июля меня привезли в Бакинское СИЗО № 1. В течение 8 месяцев заключения я не имел связей с родственниками, запретили все контакты и телефонные разговоры, адвокат ничего не мог сделать, а с материалами своего дела смог ознакомиться лишь после завершения следствия через 8 месяцев.

Я до сих пор не понимаю, зачем был арестован и в чем меня обвиняют.

Однажды я в камере встретил одного парня из Шамкирского района и мы разговорились. Он сказал, что Рашад Боюккишиев, кого правоохранительные органы обвинили в убийстве полковника полиции Ильгара Балакишиева в ходе акции 10 июля 2018 г., спрятался у него дома в селе Могул.

«Полицейские узнали об этом и схватили Рашада спокойно и ждали моего прихода домой хозяина. Как только я вошел, полицейские на моих глазах застрелили Рашада и потом официально заявили, что тот был убит якобы при оказании вооруженного сопротивления». Услышав все это, я понял, что официальная версия властей фиктивна и рассчитана на наивных людей.

Больше года я в заключении, стал жертвой чьих-то политических игр, прошел через ужасные физические и моральные пытки…

14 марта 2019 г. начался процесс по моему делу, который продолжается по сей день. Мое дело ведет судья Гянджинского суда по тяжким преступлениям Дадаш Иманов, но все процессы проходят в Баку в Сабунчинском районном суде. Мои родители постоянно ездят из Гянджи в Баку, переносят многие лишения в связи с этим.

25 июля 2019 г.»